ДОН КИХОТ И ШАХМАТЫ
ГРОССМЕЙСТЕР ПЕЧАЛЬНОГО ОБРАЗА
В предыдущем номере «64» в очерке Владимира Линдера об 11-м конгрессе CCI в Мадриде сообщалось о публикации в программе форума эссе, посвященного герою романа Сервантеса «Дон Кихот Ламанчский». Печатаем его с небольшими сокращениями.
В романе великого испанского писателя Мигеля де Сервантеса «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский» (1605) несколько раз говорится о шахматах. В одном случае игра упоминается как средство досуга «в государствах благоустроенных» (часть I, глава XXXII), в другом — в иносказательном обращении к одушевленным шахматным фигурам — королю, ферзю, ладье, пешке и коню (часть 2, гл. I). Наконец, еще раз мы встречаемся с этой игрой в особенно интересном плане — проводится аналогия шахмат с жизнью (там же, гл. XII).
Санчо становится все более разумным
Дон Кихот и его оруженосец Санчо Панса, проведя ночь после их встречи со Смертью под высоким тенистым деревом, беседуют за трапезой о тленности жизни, о комедиях и комедиантах, как тогда называли актеров. Они изображают на сцене людей самых разных сословий и в различных жизненных ситуациях, которые, увы, завершаются одной неизбежной развязкой. При этом, добавляет Дон Кихот, «едва лишь комедия кончается и актеры снимают с себя костюмы, все они становятся между собой равны». В ответ он услышал реплику своего слуги:
«Превосходное сравнение, — заметил Санчо, — только уже не новое, мне не однажды и по разным поводам приходилось слышать его, как и сравнение нашей жизни с игрою в шахматы: пока идет игра, каждая фигура имеет свое особое назначение, а когда игра кончилась, все фигуры перемешиваются, перетасовываются, ссыпаются в кучу и попадают в один мешок, подобно как все живое сходит в могилу.
— С каждым днем, Санчо, ты становишься все менее простоватым и все более разумным, — заметил Дон Кихот».
Не правда ли, красивая аллегория! Оказывается, шахматную партию можно уподобить волнующей сердце зрителя театральной постановке. Всего за несколько часов шахматист тоже переживает от начала до конца партии полную самых острых коллизий и столкновений жизненную драму. Но стоит закончиться игре — и как будто ее и не было: все фигуры смахиваются с доски. Однако такое сходство лишь внешнее, ибо в отличие от театра игрок в шахматной драме не зритель, а ее непосредственный участник, познающий всю радость победы или пьющий до дна горькую чашу поражения…
В приведенном фрагменте романа обращает на себя внимание и другое. Свою мысль о высоком предназначении шахмат — быть символом жизни — Сервантес вкладывает в уста Санчо Пансы, что свидетельствует о его житейской мудрости и о широком распространении шахмат в Испании во времена Дон Кихота. И еще, судя по признанию Санчо, сравнение шахмат с жизнью бытовало в стране издавна. Как давно?..
Столь же выразительно передал это мироощущение шахмат еще знаменитый персидский поэт XI века Омар Хайям:
Мир я сравнил бы с шахматной доской:
То день, то ночь. А пешки? — мы с тобой.
Подвигают, притиснут, — и побили:
И в темный ящик сунут на покой.
(Перевод И.Тхоржевского)
В раннем средневековье, в VIII-IX вв., арабы принесли шатрандж на Пиренеи и Апеннины и вместе с ним форму фигур, правила игры, шахматные трактаты, восточные легенды и притчи об этой мудрой игре. И с ними — хайямовские строки восприятия шахмат, которые мы и находим в прозаическом пересказе Санчо Пансы.
«Игра дамы»
В Испании, ставшей одной из колыбелей европейских шахмат, игра постепенно приобрела иной колорит. Возникли новые термины. Шире стал круг людей, увлекавшихся шахматами. Это ярко отразил трактат кастильского короля Альфонса X Мудрого «О шахматной игре» (1283 г.) — исключительный по значимости памятник культуры позднего Средневековья.
Но помещенные в этом труде многочисленные шахматные композиции носили на себе еще печать шатранджа. И только два века спустя, в эпоху Возрождения, в связи с огромными переменами в укладе жизни и культуре претерпела радикальные изменения шахматная игра. Ферзь и слон стали дальнобойными фигурами. Рокировка позволила увести короля в более безопасное место. Пешки на первом ходу смогли шагнуть на два поля. И главным среди этих новшеств было превращение слабейшей фигуры в шатрандже — ферзя, соединившего теперь ходы ладьи и слона, в могучую владычицу черно-белых полей. Шахматы стали нередко именоваться в Европе «игрой дамы».
Эти великие перемены, превратившие медленный шатрандж в динамичную, стремительную, полную красивых матовых финалов современную шахматную игру, произошли впервые в Испании, конкретно в Валенсии, а не в Италии или Южной Франции, как полагали до недавнего времени ученые. Это, исследуя шахматную жизнь конца XV века, рукописный манускрипт «Шахматы любви» (1470-1490) и печатные труды о шахматах Францеска Висенты (Валенсия, 1495) и Луиса Рамиреса Лусены (Саламанка, 1497), доказал выдающийся историк шахмат и международный маэстро д-р Рикардо Кальво (1943-2002). Кстати, его усилиями в канун матча Каспаров — Карпов в Севилье (1987) миру был представлен и трактат Альфонса Мудрого. Он вышел в двух томах, один из них был факсимильным изданием самого труда, другой — содержал его перевод на современный испанский язык и комментарии к композициям и к ста пятидесяти цветным иллюстрациям, отражающим шахматную жизнь Испании в ту далекую эпоху.
Еще многое можно прибавить к славе испанских шахмат в эпоху Возрождения.
Это и книга священника из Эстремадуры Рюи Лопеса «Об изобретательности и искусстве игры в шахматы» (1561), обессмертившей его имя исследованием дебюта Испанская партия.
И первый международный турнир 1575 года в Мадриде при дворе короля Филиппа II с участием двух итальянских и двух испанских шахматистов.
И географические открытия Колумба и других испанских мореплавателей, принесших с собой шахматы в страны Латинской Америки, где с тех пор эта игра обрела прочные традиции. Что в итоге, как известно, привело к появлению на Кубе несравненного гения шахмат, третьего чемпиона мира Хосе Рауля Капабланки.
И мы никогда не забудем, что именно эпохе Возрождения обязан мир появлением на свет великого романа Сервантеса с не знающей границ времени и пространства славой Рыцаря Печального Образа Дон Кихота Ламанчского. Нам же приятно почувствовать облагораживающее влияние этого произведения на шахматную культуру. Вот лишь несколько штрихов.
Дорогами Дон Кихота
В 1836 году начал выходить в Париже первый в мире шахматный журнал под благозвучным названием «Le Palamede». И вскоре его титульный лист украсило изречение Сервантеса «La vie est une partie d`echeсs». Этот эпиграф как нельзя лучше передает романтику самой шахматной жизни того времени, да и влияние на нее далекого и близкого прошлого шахмат.
Читая роман Сервантеса и, в частности, эпизод беседы о шахматах Дон Кихота и Санчо Панса, любители этой игры невольно задумываются: а как проявил себя в ней рыцарь Печального Образа?! И, конечно же, мысленно представляют себе, что и в шахматах он был, наверное, горяч, нетерпелив, отважен, а порою — задумчив и глубокомысленен…
И опять же французы оказались здесь «первопроходцами». В 1955 году на конкурсе литературных произведений с шахматной тематикой журнала «L`Echiquier de Paris» был премирован рассказ А.Денишу «Дон Кихот за шахматами». А двадцать лет спустя перевод этого рассказа с оригинальным рисунком Ю.Ильичева опубликовал журнал «Шахматы в СССР» (№8, 1975).
Действительно, рассказ этот — о ночной игре при свечах Рыцаря Печального Образа с высоким старцем Доном Силесиано, врачом и искусным печатником, и ко всему страстным шахматистом; о переживаниях Санчо Пансы, забывшего даже об ужине, и группы наблюдавших за партией болельщиков — остроумен и захватывающе интересен. Мы позволим себе привести из него лишь эпилог:
«Санчо, не выдержав усталости и волнений, заснул. Партия все продолжалась: Дон Кихот атаковал все чаще, но наталкивался на тонкую защиту. Наконец, к полуночи, после упрощений стало ясно, что никто из соперников не сможет взять верх. Тогда Дон Силесиано поднялся и протянул руку своему партнеру.
— Сеньор Дон Кихот, — сказал он ему, — нам ничего более не остается, как согласиться на ничью. Я приветствую в вас одного из самых блестящих игроков, что мне встречались. Я никогда не забуду эту прекрасную партию.
— Я тоже, — ответил Дон Кихот, — не смогу ее забыть. И в своем сердце буду благословлять ее, так как этот вечер является первым с очень давних времен, что я, по милосердию Бога, провел без грусти».
По иному представил Дон Кихота за шахматами знаменитый немецкий художник Пауль Вебер, автор оригинальной «Истории человечества», выраженной средствами шахматной графики. Вдохновленный романом Сервантеса, Вебер решил нарисовать за шахматной игрой его героев — Дон Кихота и Санчо Панса и создал, на мой взгляд, лучшее в мировом изобразительном искусстве произведение на эту тему (1976). Прекрасна фигура задумавшегося над ходом Дон Кихота. Характерна и поза Санчо Панса, совмещающего трапезу с игрой в шахматы.
В 1968 году впервые по инициативе испанского журналиста, президента Международной ассоциации шахматной прессы Дж.Пуча лучшему шахматисту года стал присуждаться «Оскар». И он имел форму серебряной статуэтки с изображением едущего на ослике Санчо Панса. Этого «Оскара» дважды был удостоен Борис Спасский (1968-1969) и трижды — Роберт Фишер (1970-1972). Ныне, как известно, идея Пуча возрождена в Москве, а «Оскар» имеет вид «Очарованного странника», созданного по образу героя одноименного произведения русского писателя Николая Лескова (1873).
Но, конечно же, не образ Санчо Панса, а образ не знающего границ отваги и бесстрашия Дон Кихота стал в представлении любителей шахмат в какой-то мере близок, точнее — сходен с выдающимися шахматистами комбинационного стиля, мастерами атаки и контратаки, которых мы нередко называем «рыцарями шахматной доски».
И первым среди таких маэстро, кого нарекли именем «шахматного Дон Кихота», оказался входивший в десятку сильнейших шахматистов начала XX века чемпион США Фрэнк Джеймс Маршалл (1877-1944). Впрочем, уже в его внешнем виде проглядывалась натура шахматного романтика — высокий, почти двухметрового роста, с тщательно выбритым лицом, с мефистофельским профилем. Его цепочку часов и галстук украшали бронзовые кони.
Однако среди сражающихся с открытым забралом великих шахматистов Фрэнк Маршалл не одинок. Такими были и его современник Давид Яновский, а позднее — восьмой чемпион мира Михаил Таль. Сегодня «шахматными Дон-Кихотами» можно смело назвать лидера испанских шахматистов выдающегося гроссмейстера Алексея Широва и новую яркую звезду на мировом шахматном небосклоне — московского гроссмейстера Александра Морозевича.
В 1987 году, во время матча Каспаров — Карпов, мне посчастливилось с группой российских шахматистов проехать «дорогами Дон Кихота» — из Мадрида в Севилью. И во многих городах и поселках я увидел изготовленные испанскими мастерами прикладного искусства комплекты изобразительных шахмат по мотивам романа Сервантеса. Среди главных фигур были, естественно, Дон Кихот и представлявшаяся ему в грезах Дульсинея Тобосская, Санчо Панса и его верная подруга, конь Росинант, ветряные мельницы…
А сегодня это один из самых желанных комплектов в собраниях шахматных коллекционеров, что, кстати, подтвердила и беспрецедентная выставка шахмат народов нашей планеты, устроенная во время X конгресса CCI в 2002 году в Филадельфии. Там в «Национальном музее Свободы» тема Дон Кихота оказалась самой популярной. Да и при ознакомлении с крупнейшими собраниями шахмат трех известных коллекционеров на острове Лонг-Айленд (штат Нью-Йорк) — Терри и Ирвин Гросс, Кэти и Кенни Ваглио, Бернайс и Флойда Саррисон — я был приятно поражен настоящим культом Дон Кихота, царящим в этих гостеприимных домах. В одном из них оригинальный комплект был торжественно установлен на прекрасном, с кожаным тиснением издании романа Сервантеса, а в другом — среди многих экспонатов гордо возвышалась фигура Дон Кихота, как покровителя мудрейшей и справедливейшей на Земле игры.
Свою лепту в создание произведений прикладного искусства, посвященных теме «Дон Кихот и шахматы» внесли в последнее время и российские художники. Юрий Гаранин из Гжели создал миниатюрную фарфоровую композицию, в которой поместил за шахматным столиком Дон Кихота и Санчо Панса. А художница из Подмосковья Наталья Костина сделала из керамики две армии фигур по мотивам последних глав романа Сервантеса, которые олицетворяют борьбу добра и зла. Художница Анна Гуревич (Москва) сделала — тоже из керамики — группу шахматных фигур — Дон Кихота, Дульсинею, Санчо Панса, Россинанта, мельницу. Оригинальность этой группы состоит в том, что впаянные в них магниты позволяют играть фигурами на вертикальной доске.
В странах, богатых шахматными традициями, — а такой осталась Испания и после Сервантеса — шахматная тема продолжает занимать подобающее место и в художественной литературе. При этом писатели порой не ограничиваются отдельными эпизодами игры, а представляют героя произведения страстно увлеченным этой игрой. Такого шахматиста изобразил, например, известный писатель Мигель Унамуно (1864-1936) — классик испанской литературы, который, кстати, в своих философско-религиозных взглядах объявил Дон Кихота «душой Испании». В своей «Новелле о доне Сандальо, игроке в шахматы» (1933) Унамуно нарисовал образ человека, который в шахматах пытался найти замену реальной жизни, спасение от одиночества.
А среди совсем близких нашему времени примеров назовем переведенный на многие языки роман испанского писателя Артуро Перес-Реверте (р. 1951) «Фламандская доска» (1990). Это — увлекательный детектив об убийстве в XV веке, расследуемом на основе анализа шахматной партии, запечатленной на дошедшей до нашего времени картине известного художника. Роман стал одним из бестселлеров современной испанской литературы.
Эстафету принимает Мадрид
В следующем году роману Сервантеса исполняется 400 лет. Эту дату отметит все прогрессивное человечество. Ибо в образе Дон Кихота писатель воплотил лучшие мечты людей о торжестве в мире справедливости, добра, светлой любви.
Испания — поистине одна из самых шахматных стран мира. Здесь традиционно проводятся в разных городах престижные турниры. Парламент включил шахматы в школьную программу на факультативной основе. В Испании нашли для себя наилучшие условия для творчества такие выдающиеся шахматисты современности, как гроссмейстеры Алексей Широв, Виши Ананд, Веселин Топалов, Любомир Любоевич, Валерий Салов…
Вполне закономерно и то, что свой знаменательный юбилей — 20-летие! — «Чесс Коллекторс Интернэшнл» отметил в Мадриде — столице государства вековых шахматных традиций. Заметим, что Испанская шахматная федерация — единственная в мире, где есть комиссия по изучению истории шахматной культуры.
Исаак
ЛИНДЕР
